Этот древнейший символ — основа многих философских и религиозных учений и связан он с устройством мировой гармонии. Пифагор придавал числу «три» значение полноты бытия. Аристотель видел в ней законченность, целостность, а Августин называл его совершенным числом. В монгольской культуре «три» выступает как образец модели — рождение, развитие и разрушение. Но в основном число «три» отражает модель Космоса: единство трех миров – Верхнего, Срединного и Нижнего, что выражено у казахов в символизме Байтерека – Мирового Древа. Этот же концепт отражен и в строении юрты, музыкальных инструментов – домбры и қобыз, а также в традиционных представлениях казахов о душе: «ет-жан», «шыбын-жан» и «рух-жан» (классическое единство тела, души и разума). Традиционный состав казахского народа из трех жузов: Старшего, Среднего и Младшего, состоящих из различных родов и племен, также повторяет троичность символической модели.
Сакральность числа «три» поддерживается многими казахскими обрядами и ритуалами: трехразовый обход больного в лечении бақсы, трехкратное прикасание покойного к порогу при выносе и т.д. Статусность числа подчеркивают и такие выражения как: «ер кезегі үшке дейін» (в значении «повторить еще раз»), либо «үш қайнаса, сорпасы қосылмайды» («отсутствие каких-либо отношений между людьми»). Символика числа «три» связана со значениями абсолютного совершенства, завершенности.
